Сокращенный человек. Виктор Антонов
История одной аббревиатуры
Лет десять назад он тоже был человеком. Это значит, жил как все: посылали – работал, получал – платил, и снова шёл работать, куда посылали. И так день за днём.
А потом наступила другая жизнь. Сначала сократили в ДРСУ, потом и там, где пристроился было сторожем. Лишившись заработка, лишился сразу всего. А, главное – угла, который, оказывается, и делает человека человеком. Человек без дома – уже не человек, а бомж: ничего существенного, не существительное, а аббревиатура. И аббревиатура эта в современном русском склоняется, склоняется, пока не упадёт…
Времени аббревиатура тоже не имеет. Даже прошлого. Никакой личный документ факт её существования в настоящем времени не подтверждает: документы утеряны давно, где и когда – неизвестно. Только суд обнаружил, что аббревиатура – мужчина и даже военнообязанный. Но бродяг без паспорта никто не призывает в армию.
Десять лет назад он присоединился к теням, которые никто старается не замечать. Людям они противны своей грязью и убогостью во всём их приниженном виде. Бомж не имеет возраста и квалификации. Он не умеет просить на хлеб и его редко берут даже на разовую работёнку, за которую можно честно получить дневное пропитание. И «столование», и заработки у сокращённого до аббревиатуры человека – случайные. И то, что жив он в чужом подвале на новое утро, тоже случайность.
БУКВА ИЗ АЛФАВИТА
Около шести лет назад тень В. начала материализовываться и даже снова обретать мужской род – с А. Она тогда была Анной. Ей тоже приходилось непросто. Зато был свой дом – тот угол, который и помогает оставаться человеком. Пусть плохим, пусть бесполезным, ненужным, но человеком. Одиночество на двоих делилось недолго, менее чем через год сменившись одиночеством вдвоём. А. и В. побрели рядом, но ещё одной буквы явно не хватало в их убогом алфавите. Хотя Б. иногда появлялся рядом – как собрат по несчастью.
А, Б, В были, но алфавит из них всё равно не выстраивался. Буквы были немы. Не мы, не мы! Мы – не при чём. Немы не как рабы – как рыбы…
Звенел металл добытого (краденого?) лома, звенела мелочь в карманах, звенела голова после флаконов «Трояра» разделенных на троих. Потом – на двоих: А. с ними уже не было. Давно? Давно. Чего нет сейчас, того давно уже нет. Да и было ли? Как нет для бомжа угла на круглой планете.
Был пакгауз – бывший склад на бывшем железнодорожном хоздворе. Бывшие люди умели быть и там. Быта – не было. Просто они там находились. Пока их не находили стрелки ВОХР. В тот вечер их сразу не нашли. Жаль, как оказалось…
В. и Б. заработали на выпивку для троих – три флакона «Трояра». Есть выпить – надо бы закусить: чтобы хоть это, как у людей. Но душа (а есть она у аббревиатуры?) требует выпить в первую очередь.
В головы ударило сильно. Желудок горит. Горячо, как ванне, которую где-то и кто-то чистит «Трояром». Хочется есть, посидеть у костра, но развести огонь и запарить в кипятке брикеты дешёвой китайской лапши некому. Даже у теней есть своя иерархия: всякая тень знай свой плетень. Хочешь есть – дай выпить. Не даёшь – на, получай! В. поднял палку с земли – Б. испуганно подскочил. Удар! Ответ не заставил себя ждать. В. сбоку, по голове доской Б., острым ребром по харе Б., по этой наглой б…
Устали быстро оба. Бросили своё неандертальское деревянное оружие. Б. сел на корточки перед костром (его всё-таки пришлось развести осенней ночью). Напарник сел рядом. Подняли с земли опрокинутые пластмассовые стаканы, налили молча «Трояра» и всё-таки выпили на двоих. Б. затих в углу пакгауза. В. тоже задремал у костра. Про лапшу уже легко было забыть…
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ
Утром убежище битых бродяг было всё-таки обнаружено. Стрелок ВОХР растолкал спящую у остывшего кострища одинокую букву: «Вставай, тут труп рядом с тобой».
Рядом в крови лежала вторая буква алфавита, который теперь стал ещё короче, бессмысленней и молчаливей. От наряда ВОХРа надо бежать – так всегда решали ноги, и они снова так решили. Потом голова приказала им идти на милицейский пост на цветущей Театральной площади.
— Там труп в пакгаузе, у линии, – только и хватило у В. духу сказать.
Теплилась последняя надежда, что это ещё не конец?
Написание явки с повинной, протоколы допросов, следственный эксперимент и суд были уже как из другой жизни. Сократив чужую жизнь, сокращённый человек вдруг сам вновь обрёл имя, права, и закон охранял теперь его человеческое достоинство о покушения.
Всё случившееся с В. было признанно особо тяжким, всё им сказанное – чистосердечным, что и закрепили значимые подписи и печати. Руководствуясь принципом справедливости, суд посчитал, что этому человеку не место улице. Поэтому В. предоставили кров, охрану и трёхразовое питание за счёт государства в течение целых семи лет.
От автора
В основу этого рассказа положено подлинное уголовное дело 2008 года.
Словарь Новейшего времени
БОМЖ, бомж. По происхождению – аббревиатура, сокращение от определения «человек без определённого места жительства». Чаще адресуется к бездомным, бродягам. В российской журналистике с 90-х годов ХХ века повсеместно стало употребляться на правах существительного.
Бич – пренебрежительное прозвище, относимое к бомжам и другим людям, ведущим асоциальный образ жизни. По одной из филологических версий происходит от английского «Beach» – «длинный пляж, берег». Относилось к матросам, списанным с судов на берег за какую-либо провинность, пьянство, с дурной славой, из-за которой их нигде не брали на работу. «Бич» вынужденно бездельничал на берегу, перебиваясь случайными заработками.
Бичара – разглаг.. Словесное выражение максимального пренебрежения к «бичу».
Бичара в тюркских языках – бедолага. В этом значении употреблялось в романах на русском языке казахского писателя Олжаса Сулейменова.
Автор: Виктор Антонов, главный редактор газеты «Биробиджанская звезда».
Фото из открытых источников.
