Стас МИХАЙЛОВ: У меня есть и другие песни
Вероятно, в нашей стране больше нет артиста, которого женщины любят столь сильно. Его песни слушаются с замиранием сердца, распахнутой душой и слезами счастья на глазах. Сам исполнитель кажется реальным воплощением идеального мужчины.
В его музыке живет неземная любовь и женщина-Богиня… Даже названия песен звучат как комплимент всему прекрасному полу – «Все для тебя», «Ты мое сердце из чистого золота», «Ты одна такая», «С тобой хоть на край земли».
Этот мужчина точно знает, как сделать женщину счастливой. Вы уже, наверное, догадались, с кем мы будем сегодня беседовать. Конечно, со Стасом Михайловым!
В его музыке живет неземная любовь и женщина-Богиня…
— Станислав Владимирович, как-то в интервью вы сказали такую фразу: “Важно ведь не то, съел ты кусок мяса в пост или нет, — важно людей не съедать”. А у вас были такие случаи, когда вас “съедали”? Можете рассказать об этом?
— Не то, чтобы “съедали”, но были люди, убеждавшие, что у меня ничего не получится — это не намного лучше, чем кого-то “съедать”. Однако это научило меня, как важно верить в себя, даже если все вокруг говорят, что тебе никогда не добиться успеха.
— Когда вам говорили: “Не ходи, не делай, у тебя не получится”, что заставляло этому противостоять?
— Вера в свои силы. Да, были моменты безысходности, но Бог дал мне силы их пережить и идти дальше.
— О вас сложилось мнение, как о самом закрытом артисте на отечественной эстраде. Почему вы так себя позиционируете? Вы чего-то опасаетесь?
— Причина одна: что бы я ни говорил, в прессе все перевирается. Журналисты сами создают мой образ, кажущийся им правильным, но при этом он не имеет ничего общего со мной настоящим. Поэтому считаю своей первостепенной задачей не раздавать бесконечные интервью, а сочинять музыку и выходить на сцену. Зрители, которые приходят на мои концерты, видят меня таким, какой я есть на самом деле.
— Вас также считают “неформатным” певцом. Как и в чем это выражается? Вы согласны с таким мнением?
— Я бы сказал, не всё, что я пою, укладывается в рамки формата. По радио и ТВ звучат те мои песни, которые хорошо знакомы широкой публике. Но у меня есть и другие песни — о вере, смысле жизни, ее быстротечности, о том, для чего мы живём и что будет после смерти… Но такие песни, конечно, не становятся массовыми и не считаются “форматными”, на радио и телевидении считают, что все это людям неинтересно. Эти песни я пою на своих концертах.
— Станислав Владимирович, какие религиозные традиции из семьи родителей вы перенесли в свою собственную семью? Какие ценности вы прививаете своим детям?
— Я вырос в православной семье, все крещеные, и меня тоже крестили в младенчестве в Грузии. Родители не были очень набожными людьми, но воспитывали нас с братом по библейским принципам. Они привили нам простые истины: не завидуй, будь доволен тем, что имеешь. Отец учил: когда тебя обижают несправедливо, за себя не заступайся — заступайся за других. Стараюсь и своим детям привить те ценности, которые актуальны всегда и везде, так, чтобы они выросли порядочными и ответственными людьми.
— В одном интервью вы сказали, что не верите в судьбу. В другом — что ваша встреча с женой Инной была предрешена свыше. Так все-таки есть судьба или нет?
— Я верю в то, что Бог даёт нам какие-то шансы, но то, как мы ими распорядимся, зависит только от нас. Именно это я имел в виду, говоря, что не верю в судьбу. Скорее так: я верю в то, что свою судьбу мы строим сами, используя выпадающие нам шансы, посланные свыше.
— А какую свою песню вы считаете созвучной вашему пониманию любви? И почему?
— Я не могу выделить только одну песню, и не думаю, что это вообще возможно. В каждую песню вложены эмоции, жизненный опыт. Если назвать только одну, получается, что все остальные не соответствуют моему пониманию любви? Это далеко не так.
— Ваша фраза — “Строгий папа из меня не получается”. Что в вашем понимании строгий отец? А ваш папа был строгим? И как это отразилось на вашей личности?
— Я не умею, да и не стараюсь быть с детьми жёстким: считаю, что всё можно объяснить без применения жесткости. Это, конечно, не означает, что детям нужно позволять всё. В моей семье не было вседозволенности, но и не могу сказать, что была какая-то особая строгость. Все было в меру. Я вырос в простой семье, и у нас с братом никогда не было ощущения, что нам можно все.
— Один музыкальный критик заметил у вас «особое умение — кланяться зрителю». Это искусство? Если так, то как вы этому учились?
— Я никогда не заучиваю специально какие-то ходы — как правильно выйти, как благодарить публику, как кланяться. Делаю все не “по бумажке”, а от души, по наитию — не только на сцене, но и в жизни вообще.
— Помогает ли сейчас в эстрадной работе ваш опыт в театре и ваша учеба в институте культуры? (Артист учился в Тамбовском институте культуры и работал в нескольких театрах. – Прим. автора).
— Я думаю, любой опыт, который мы получаем в жизни, для чего-то нам нужен. Однако для артиста, по моему мнению, важнее не опыт и образование, а харизма, индивидуальность, а также чёткое осознание того, что сцена — это большая ответственность.
— Все знают, что Стас Михайлов предпочитает работать «вживую». Являетесь ли вы сторонником законопроекта о фонограмме?
— Я работаю без фонограммы и считаю это более честным по отношению к зрителю.
— Вы — автор текстов своих песен. Что настраивает вас на нужный лад: есть ли любимые стихи? Поэты? Или музыка?
— Из музыки — Элтон Джон, Фил Коллинз, Лара Фабиан. А из стихотворений — произведения русских поэтов. Люблю Есенина, вообще стараюсь больше читать, особенно во время переездов.
— Вы не только автор, но и сами себе стилист. Хватает ли на это времени? Где вы черпаете идеи для сценических образов? Есть ли у вас любимые бренды одежды?
— Времени хватает: это ведь не значит, что я часами продумываю свой образ. Просто люблю необычные вещи, а вот на бренды не обращаю особого внимания: важна вещь, а не этикетка на ней. Что касается идей, то меня пару лет назад вдохновили работы австралийских дизайнеров, очень самобытные и оригинальные. Собственно, во время поездки в Австралию я и пришёл к мысли о том, что пора менять свой стиль.
— Вы признавались как-то, что у вас не было момента, о котором говорят «наутро проснулся знаменитым». Не жалеете об этом?
— Да, проснуться знаменитым — это действительно не про меня. Я шёл к большой сцене долго: начал мечтать о популярности в 20 лет, а сбылась мечта, когда мне уже было 40. Жалею ли я? Да нет, уверен, что все происходит тогда, когда должно произойти — ни раньше, ни позже.
— Станислав Владимирович, многие отмечают, что вы действительно не болеете звездной болезнью. Есть какие-то рекомендации, как ее избежать?
— Просто оставаться человеком, какой бы успех ни пришёл. Понимаю, что слава опьяняет, особенно в юном возрасте. Меня это не коснулось, возможно, потому что как раз успех пришёл достаточно поздно, в зрелом возрасте.
— Ваша творческая жизнь зависит от многих людей. Вы можете о них рассказать?
— Не смогу выделить кого-то конкретно, поскольку влияние на меня и то, что я делаю, оказывают многие близкие мне люди. Семья, в первую очередь.
— Почти в каждом вашем интервью чувствуются патриотические нотки. Считаете ли вы себя патриотом, и что значит патриотизм лично для вас?
— Я просто не люблю, когда нам внушают, что в стране все плохо, нет будущего. Я очень много езжу по разным городам нашей страны и вижу, какие у нас люди, — думающие, добрые, открытые, дружелюбные. Поэтому я верю в наш народ и нашу страну, что и является в моем понимании патриотизмом.
Беседовала Анна Морозова.
Фото из архива артиста.
http://www.gazetaeao.ru
